В базовом лагере Пласа де Мулас на четыре триста шумно отмечают штурм вершины. «За Антона! Который в горах, как дома!» Сдвигают кружки и крышки от термосов, тянутся похлопать высокогорного гида по плечу. Он сдержанно улыбается, обозначает глоток и задумывается о своем:
-Удачно влезли, молодчаги чечако. Ему нравится именовать клиентов коммерческой группы «чечако» — «новички». Завтра он проводит их в Мендосу… В Хобарт, на финиш регаты не удалось вырваться, и сын уже гоняется у Новой Зеландии. Редко видимся. Давно ли Никитос бегал в КЮМ? Дед бы порадовался, кабы жив был. Родитель увеселялся морем…
Антон опирается щекой о кулак и отъезжает в детство.
***
Нескончаемая ледяная ночь длится за Полярным кругом бесконечно. Он маленький мальчик. Черное мерзлое утро, мама больно тянет за руку, дергает раздраженно. Антоша глубоко внутри себя, сонный комочек тепла посреди безбрежного холода. Они опаздывают в детский садик «Чиполлино». Там противные запахи, равнодушная воспиталка, гадкий рыбий жир, пенки в какао и комки в каше, а ему всего четыре или пять.
Папа ушел осенью. Махнул рукой, усмехнулся: «Я на рыбалку, Антошка!» И ушел.
Весной становится легче. Постепенно осел и растаял грязный снег, мутными ручьями утек серый многослойный лед. Теперь, когда их выводят на прогулку, иногда светит солнышко.
Младшая группа вбегает на площадку, где уже гуляют дети постарше. Антоша замешкался, приотстал — и налетает на пристальный взгляд из песочницы. Толстый мальчишка манит лопаткой. «Смотри!» — копнул ямку в песке. Антоша боязливо заглядывает. Там, в мутной лужице, плавает огарок спички. «Я детский сад утоплю. И твой дом утоплю» — раздельно выговаривает мальчик злым голосом, глядя в его глаза.
Ужас гасит солнечный мир. Накрывает ледяная Полярная ночь. Его ножки подламываются и кончается воздух. Всю прогулку мальчишка монотонно ковыряет лопаткой в своей ямке, повторяя: «Детский сад утоплю, твой дом утоплю». Антоша ничего не видит от слез, и нет сил встать, убежать, спастись от кошмара.
По дороге домой мама особенно раздражена оттого, что он бредет молча, угрюмо глядя под ноги. Обычно-то Антоша оживленно щебетал, и это ее тоже всегда раздражало. Пережитый страх продолжает ледяной грязной водой заливать дом и немилый детский сад. Мама больно тянет и дергает за руку, он еле успевает за ней. И одновременно продолжает сидеть возле ямки в песке.
Всю ночь он беззвучно проревел, оплакивая неминуемую смерть в грязной холодной воде. Один против безжалостного мира. Маме рассказать невозможно. Ей нельзя говорить о бедах и радостях, о победах и поражениях. Об этом невыносимом ужасе. Маму надо беречь. А то она станет кричать, ругаться и больно побьет. А потом, когда он заснет на зареванной подушке, растормошит, и будет больно тискать, и плакать, и орать, и просить прощения. И это нестерпимо вдвойне.
Назавтра тот мальчик в песочнице уже ждал, ждал именно его. Антоша медленно приблизился и молча осел на свое вчерашнее место перед ямкой в песке. Воды ужаса снова сомкнулись высоко надо ним, отсекли от света и жизни. Слезы закапали с подбородка.
А вечером… вечером за ним в садик нежданно пришел папа! Папа вернулся с рыбалки. Антоше не выговорить трудное слово «БМРТ» — «большой морозильный траулер». На траулере папа надолго уходил в Атлантику. Он вернулся радостный и поддатый. Антошка не может объяснить смысл слова «поддатый», но это же видно, папа весь сразу такой веселый, шумный и щедрый. А мальчик задавлен ужасом. Улыбается через силу, лицо будто замерзло в пурге. Папа неумело помогает одеться, они выходят из садика. Отходят совсем немного и останавливаются. Папа опускается перед ним на корточки, озадаченно дышит в лицо крепкими надежными запахами. Не может поймать взгляд: «Что стряслось, Антоша?»
Слезы прорываются неудержимым потоком. Потоп вырывается из песочницы, мутные невидимые воды заливают город.
Папа легко выдергивает его на поверхность: «А ты скажи ему, что твой дом на горе!» Мальчик ошеломленно глотает воздух.
По дороге домой он говорит-говорит-говорит, фантазирует радостное, они хохочут. В уме вертится неостановимый волчок. Не забыть, не забыть, не забыть: мой дом на горе!
В кровати он долго лежит с распахнутыми во мрак глазами. Из соседней комнаты бубнят и звякают посудой гости, визгливо смеется тетя Нонна. И еще различается песня: «Не пройдёт и полгода, и я появлюсь, чтобы снова уйти, чтобы снова уйти на полгода». Он снова и снова обдумывает спасительные слова. Все так! Вот залив, от него нужно подняться на улицу Сивко. Она выше залива. Потом улица Сафонова — она еще выше. А их дом на Корабельной — на сопке. Это совсем высоко. Мой дом на горе!
Наутро жестокий мальчик снова ждет в песочнице. Антоша мчится к нему, торжествующе и нетерпеливо ловя зловещий взгляд. Мальчишка забеспокоился; неуверенно привстает навстречу. «Мой дом на горе! Мой дом на высокой горе!» — кричит он радостно и победоносно. Лицо мальчишки съеживается, и он ревет злыми слезами. Антошка освобождено бежит навстречу играм, счастью и солнцу.
Вечером за ним придет папа. Папа умнее любого ужаса и зла. Его дом на горе.
